Предисловие
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Времена года
Весна
Сложил в первое утро весны
* * *
* * *
Песня весны
О том, как во всех домах празднуют приход весны
Дымка на морском побережье
Вспоминаю минувшее во время сбора молодых трав
Соловьи под дождем
Соловьи в сельском уединении
Если б замолкли голоса соловьев в долине, где я живу
* * *
Фазан
* * *
* * *
Слива возле горной хижины
* * *
* * *
Когда я жил в Сага, то из монастырского сада по ту сторону дороги ко мне долетал аромат сливы
Цветущая слива возле старой кровли
* * *
Сложил, глядя на сливу перед горной хижиной
Дикие гуси улетают в тумане
* * *
Летят дикие гуси
Ивы под дождем
Прибрежные ивы
Жду, когда зацветут вишни
* * *
* * *
* * *
* * *
Из многих моих стихотворений о вишневых цветах
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Увидев старую вишню, бедную цветами
Когда я любовался цветами на заре, пели соловьи
* * *
Когда слагали стихи на тему картины на ширмах, я написал о тех людях, что лишь издали смотрят, как сановники Весеннего дворца толпятся вокруг цветущих вишен
* * *
Из многих моих песен на тему: «Облетевшие вишни»
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Фиалки
Горные розы
Лягушки
Стихи, сочиненные в канун первого дня третьей луны
Лето
* * *
Песня лета
Услышав, как в первый раз запела кукушка, когда я соблюдал обет молчания
Цветы унохана в ночную пору
Стихи о кукушке
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Дожди пятой луны
* * *
* * *
Источник возле горной хижины
Болотный пастушок в глубине гор
Без заглавия
Гвоздики под дождем
Стихи на тему: «Путник идет в густой траве»
* * *
Смотрю на луну в источнике
* * *
* * *
Песня о летней луне
* * *
Ждут осени в глубине гор
Сочинил во дворце Кита-Сиракава, когда там слагали стихи на тему: «Ветер в соснах уже шумит по-осеннему», «В голосе воды чувствуется осень»
Осень
Из песен осени
Когда в селенье Токива слагали стихи о первой осенней луне
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Луна
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Ожидаю в одиночестве ночь полнолуния
Лунная ночь возле храма
Пятнадцатая ночь восьмой луны
Глубокой ночью слушаю сверчка
* * *
Цикады в лунную ночь
Олень лунной ночью
Лунной ночью думаю о давней старине
Утром слушаю крики гусей
Крик дикого гуся приближается издалека
В сумерках вечера слышу голоса диких гусей
Гуси в тумане
Туман над горной деревней
* * *
Олень и цветы хаги
Услышав, что одна дама, с коей в былые времена я сердечно беседовал, ныне живет в Фусими, отправился я навестить ее. Дорожки сада заглушила трава, жалобно кричали цикады
Из песен о сверчках и цикадах
* * *
* * *
Хризантемы
На осенней дороге
Кленовые листья становятся все ярче
* * *
Последний день осени
* * *
Зима
* * *
* * *
Листья осыпаются на рассвете
Горная хижина в зимнюю пору
Листья облетают над водопадом
Сочинил в храме Сориндзи стихи на тему: «Полевые травы во время зимних холодов»
* * *
Песня зимы
* * *
* * *
Дорожный ночлег в студеную ночь
Луна над зимними лугами
Зимняя луна озаряет сад
Соколиная охота в снежную пору
Когда уже все было занесено снегом, я послал эти стихи одному другу. Осенью он сулил навестить меня, но не сдержал слова
Послал как новогодний дар одному знакомому человеку
Песни любви
* * *
* * *
Любовная встреча во сне
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Разные песни
Из десяти песен о непостоянстве
Когда я посетил Митиноку, то увидел высокий могильный холм посреди поля. Спросил я, кто покоится здесь. Мне ответствовали: «Это могила некоего тюдзё». – «Но какого именно тюдзё?» – «Санэката-асон», – поведали мне. Стояла зима, смутно белела занесенная инеем трава сусуки, и я помыслил с печалью:
Совершая паломничество в Митиноку, я остановился на заставе Сиракава. Не оттого ли сильнее обычного заворожила меня печальная красота луны? Ноин – когда это было? – сказал, возвратясь сюда: «Ветер осени свищет теперь…» Вот что вспомнилось мне, и в тоске сожалений [о покинутой столице] начертал я на столбе сторожевых ворот:
Песня разлуки, сложенная по случаю отъезда одного из моих друзей в край Митиноку
Сочинено мною, когда на горе Коя слагали стихи на тему: «Голос воды глубокой ночью»
* * *
* * *
Стихи, сложенные мною, когда я посетил край Адзума
* * *
* * *
Когда я шел в край Адзума, чтобы предаться делам подвижничества, я сложил стихи при виде горы Фудзи
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Отправляясь паломником в дальние края, я сказал людям, огорченным разлукой со мной:
* * *
* * *
В бытность мою в Сага там слагали стихи о детских забавах
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Взирая на картины, изображающие ад
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Область ада, где, «набросив веревку с черной тушью», рубят, как дерева
* * *
* * *
Область, где в черном пламени страждут мужчины и женщины
* * *
* * *
* * *
Слышал я, что если случится пробудить в себе «истинное сердце», даже в пламени Вечного ада Аби возможно просветление
* * *
Если ввериться сияющему лику будды Амида, что озаряет глубины преисподней, не отвращаясь от созданий, вверженных туда за тягчайшие грехи, тогда и кипящее зелье в адских котлах превратится в чистый и прохладный пруд, где распустятся лотосы
В поучениях Микава-но нюдо сказано: «Если даже сердце твое тому противится, должно хотя бы против собственной воли научиться верить». Вспомнив сей завет, сложил я:
* * *
Из судилища князя Эмма адский страж уводит грешника туда, где в направлении Пса и Вепря виднеется пылающее пламя. «Что это за огонь?» – вопрошает грешник. «Это адское пламя, куда ты будешь ввергнут», – ответствует страж, и грешник в ужасе трепещет и печалится. Так повествовал о сем в своих проповедях Тюин-содзу
* * *
Так адский страж приводит грешника к вратам преисподней. И пока их не отворят, демон, отложив в сторону железный бич, терзает ученика острыми когтями укоризны: «Ведь лишь вчера, лишь сегодня вышел ты из этого ада. А когда покидал его, многократно наставляли тебя, чтоб ты вновь сюда не возвращался. Но ты опять через самое малое время возвратился в геенну. И не по вине других людей. Нет, тебя вновь ввергло в бездну твое собственное неразумное сердце. Не укоряй же никого, кроме себя». Из диких глаз демона льются слезы. Адские ворота отворяются с шумом, более оглушительным, чем грохот ста тысяч громовых ударов
И вот из зияющего жерла раскрытых адских врат вырвется вихрь свирепого огня и настигнет грешника с диким воем, – нет слов, чтобы описать это зрелище! Весь охваченный пламенем, грешник внидет в геенну. Врата закрывают наглухо крепким затвором. Адский страж идет в обратный путь, уныло повесив голову, он полон жалости, что вовсе не вяжется с его грозным обликом. И не успеет грешник возопить: «О, горе! Когда же я выйду отсюда?» – как его начинают терзать лютыми муками. Остается только взывать о помощи к бодхисаттве преисподней. Лишь его божественное милосердие способно проникнуть в сердцевину пламени, подобно утреннему рассвету, чтобы посетить и утешить страждущего. Бодхисаттва преисподней – так именуют Дзидзо
* * *
* * *
* * *
* * *
По всей стране воины встают на брань, и нет такого места, будь то на западе или востоке, на севере или юге, где не шли бы сражения. Страшно слышать, какое множество людей погибает! Даже не верится, что это правда. Увы! Из-за чего же возгорелась распря? Бедственные времена! – помыслил я
Ныне одни лишь воины толпами движутся в запредельную страну мертвых через Сидэ-но яма. Им незачем страшиться горных разбойников. Великое утешение, случись это в нашем мире! Довелось мне слышать, как воины переправляются через реку на плоту из боевых коней, – кажется, то было в битве на реке Удзи. Вспомнив это, сложил я:
Однажды во дворце принцессы Дзёсанмон-ин молодые придворные беседовали с госпожой Хёэ-но цубонэ. «Ныне всех занимают лишь вести с полей битвы, о поэзии и думать позабыли», – сетовала она. И вот в лунную ночь на поэтическом сборище стали слагать танка и низать рэнга строфу за строфой. Когда же в рэнга были помянуты воины, она, в свою очередь, сложила двустишие:
Ко мне в Исэ пришли люди из столицы и поведали: «Вот какую строфу сочинила Хёэ-но цубонэ. Но тут все умолкли, никто не мог далее продолжить рэнга»
«Что и говорить, война длится без конца», – толковали мы, а той порой в самый разгар военных действий скончалась Хёэ-но цубонэ. И, вспомнив, каким клятвенным обещанием мы связаны, я исполнился глубокой печали
О том, каково на сердце блуждающему в «Срединном пространстве»
* * *
Когда слагали стихи о нынешних временах
* * *
* * *
* * *
Сложил стихи о «прозрении истинного сердца»:
Комментарии