Сообщить читателю в коротком очерке материал, который потребовал четырнадцати томов в немецком издании, задача почти безнадежная. Я вспоминаю американского врача, который однажды обратился ко мне с вопросом: «Скажите, доктор, вы психоаналитик?». На что я ответил: «Не совсем; скажем так – я психотерапевт». Тогда он спросил меня: «К какой школе вы относитесь?». Я ответил: «У меня свое собственное направление, оно называется логотерапия». «Вы не могли бы сказать мне одной фразой, что такое логотерапия? – спросил он. – По крайней мере, какая разница между психоанализом и логотерапией?». «Да, – сказал я, – но не могли бы вы сперва одной фразой пояснить, в чем, по-вашему, состоит суть психоанализа?» Его ответ был таким: «Во время психоанализа пациент должен лежать на кушетке и говорить вещи, о которых обычно говорить не принято». На что я незамедлительно сымпровизировал: «Ну, а в логотерапии пациент может сидеть на стуле, но должен слушать вещи, которые обычно не принято выслушивать».